Микола Ткачев - Сплоченность [Перевод с белоруского]
Гусаревич благодарно посмотрел на Камлюка и взял статью.
— Хорошо, Кузьма Михайлович, очень хорошо. Постараюсь, чтобы газета как можно быстрее попала к читателям.
Он попрощался и вышел. В комнату снова долетел гул самолетов. Вдруг где-то невдалеке от штаба послышались страшной силы взрывы. Пол под ногами задрожал, дом тряхнуло. Камлюк схватил со стола полевую сумку и заторопился к выходу. Выбежав во двор, он бросился к бомбоубежищу.
— Быстрей! — крикнул из укрытия Струшня и за руку потянул Камлюка к себе.
Поблизости что-то треснуло. Тугая волна воздуха пронеслась над головами. Потом послышались еще два удара, но уже немного дальше.
— Окаянные! — выругался Струшня, вылезая из щели.
Камлюк злым взглядом проводил самолеты, удалявшиеся на юг.
— На отряд Поддубного взяли курс, что ли?
— Похоже на это. А может, заметили комсомольский отряд, он ведь сейчас, пожалуй, около аэродрома.
Где-то возле Подкалиновки снова началась бомбежка.
— Так и есть: на Поддубного или на Корчика.
Еще не смолкли бомбардировщики, а уже со стороны Заречья послышался новый гул моторов. Сначала из-за леса показались три самолета, потом еще три. Над городом они пролетели высоко, но как только подошли к Подкалиновке, закружились на месте и стали снижаться. Неожиданно все стоявшие у штаба увидели, как из самолетов стали выбрасываться парашютисты.
— Десант! — воскликнул Струшня и растерянно оглянулся по сторонам.
Камлюк побежал в комнату к радистам. Вскоре он вернулся и, взглянув на Гудкевича, возившегося у мотоцикла, крикнул:
— Заводи, Сенька!
10
На юг от Калиновки — ровное широкое поле. Оно начинается сразу от окраины города и тянется вдоль дороги до самой Подкалиновки. Перед войной эта территория была приспособлена под посадочную площадку, и на ней ежедневно приземлялись почтовые и пассажирские самолеты. За годы войны она запустела, поросла кустиками. Летом здесь вырастала высокая, по пояс человеку, трава-мятлица, а осенью, никем не убранная, сохла, прибивалась дождями к земле.
Это место гитлеровцы избрали для высадки десанта.
Взводы комсомольского отряда один за другим покидали город. Минуя аэродром, они по большаку, под укрытием придорожных деревьев, шагали к Подкалиновке, на участок обороны Поддубного.
Корчик немного задержался в штабе соединения и потому выбрался в дорогу с последним взводом. Шли быстро. Корчик смотрел вдоль большака в надежде увидеть партизан, вышедших первыми. Но их не было, они, вероятно, уже добрались до места.
Взвод был возле аэродрома, когда неожиданно в небе послышался гул: над дорогой на большой скорости шел самолет. Партизаны заторопились под деревья, бросились на землю. Неподвижно, с чувством горечи и гнева лежали они на мокрой земле. Самолет стал кружиться над большаком, над аэродромом.
— Разведчик… — крикнул кто-то из партизан.
Самолет покружился несколько минут и полетел в сторону Калиновки.
— Стройся! — скомандовал Корчик, выходя из укрытия.
Взвод прошел еще немного и снова был вынужден остановиться — от города летела теперь целая группа самолетов.
— Ложись!
Глядя, как самолеты идут на снижение, Корчик думал, что сейчас начнется такая бомбежка, от которой не останется не только взвода, но и придорожных елок. И вдруг, вопреки всяким предположениям, из самолета стали выбрасываться парашютисты. Невольно подумалось, что прежний самолет действительно прилетал на разведку, но разведал невнимательно и не заметил на большаке партизан.
Самолеты один за другим высаживали десантников. За Подкалиновкой опять загрохотали орудия, затрещали пулеметы — враг хотел нанести удар поддубновцам одновременно в лоб и в спину. «Удастся ли моему взводу разгромить этот десант? — встревожился Корчик. — Может, надо вызвать подмогу?» Он перекинулся несколькими словами с командиром взвода и потом, поднявшись с земли, крикнул:
— Командиры отделений, сюда!
К нему подошли четыре человека. Окидывая их возбужденным взглядом, Корчик торопливо ставил боевую задачу каждому. Разговор продолжался одну — две минуты, однако партизанам он показался долгим: им не терпелось броситься в бой. Но Корчик, отпустив командиров, еще почему-то медлил. Укрываясь за елкой, он ждал, когда закончится высадка десанта. Наконец самолеты повернули обратно, и тогда, не ожидая пока десантники приземлятся, Корчик выскочил на дорогу и громко скомандовал:
— За мной!
Партизаны группами рассыпались по аэродрому. Они стремились побыстрее приблизиться к парашютистам, чтоб можно было достать их огнем из автоматов.
Над аэродромом нарастала стрельба. Трещали автоматы, били ручные пулеметы. Было видно, как несколько парашютов, иссеченные ливнем разрывных пуль, стремительно понеслись к земле.
Недалеко от Корчика почти одновременно приземлилось шесть десантников. Они освободились от парашютов и открыли огонь. Над головой завизжали пули. Корчик упал и быстро отполз в сторону. Сзади тяжело застонал связной. «Погибнет много людей», — с отчаянием подумал Корчик и, глядя перед собой, одну за другой дал несколько коротких очередей из автомата.
Он бил по десантнику, прятавшемуся за большим камнем. Своим огнем этот десантник сковывал движение взвода. Когда партизаны поднимались с земли и делали перебежки, он приподнимал голову из-за камня и стрелял. Когда же они вели по нему огонь, он прятался и молчал.
Корчик выхватил гранату и пополз вперед. Слева от него отделение партизан стало делать перебежку. По ним ударила очередь. Увидев, что голова фашиста высунулась из-за камня, Корчик отложил гранату и, прицелившись, нажал на спусковой крючок автомата. Фашист ткнулся вниз, но вскоре снова высунулся из-за камня и стал стрелять.
— Гадюка хитрая! — прошипел сквозь зубы Корчик и пополз еще быстрей.
Сзади, от Калиновки, снова послышался гул. Корчик оглянулся. Над большаком стремительно несся самолет, преследуя мотоцикл с двумя партизанами. «Вероятно, Сенька с Камлюком, — думал Корчик. — Кроме них, никто в соединении не ездит на мотоцикле». Нагнав мотоцикл, самолет зашел сбоку и ударил из пулемета. Мотоцикл остановился, партизаны бросились на землю и торопливо поползли к кювету. Самолет зашел с другой стороны большака и снова дал пулеметную очередь. «Охотится, гад, не хочет отстать, — злился Корчик. — Как там дела у мотоциклистов?»
Но предаваться раздумью не приходилось: бой с десантом был в самом разгаре. Фашист-автоматчик, словно окрыленный появлением самолета, стал стрелять особенно активно. От злости Корчик даже заскрежетал зубами, прополз еще несколько метров и дал длинную очередь. Было видно, как десантник уронил голову на камень, выпустив из рук автомат.
— Все же попался! — с облегчением вздохнул Корчик и, вскочив на ноги, закричал: — Ура-а!..
Партизаны стремительно ринулись вперед, намереваясь добить остаток десанта. Они бежали и бежали, стреляя на ходу. Вдруг все почувствовали, что противник ослабил свое сопротивление. Парашютисты почему-то перенесли огонь на молодую березовую рощицу. «Откуда там наши?» — удивился Корчик и увидел: из-за пригорка, на склоне которого росли березы, показалось около взвода вооруженных людей. Как Корчик ни всматривался, ему не удалось заметить среди них ни одного бойца комсомольского отряда. И только через одну — две минуты все выяснилось: среди партизан, прибывших на помощь, Корчик увидел высокую фигуру Сергея Поддубного.
Над головой опять застрекотали автоматные очереди. Стрелял десантник, притаившийся за кустом можжевельника. Корчик, возможно, упал бы на землю, чтобы переждать этот огонь, но, почувствовав, как что-то вязкое поползло по левой ноге в сапог, удержался, устоял. Он боялся, что после того, как упадет, больше не сможет подняться. И он не остановился, пока не приблизился к десантнику и не бросил в него гранату.
11
Партизаны двигались к Подкалиновке, неся раненых товарищей. Они отошли уже довольно далеко, когда фашистский самолет, прилетевший из-за города, разъяренно принялся засыпать бомбами место недавнего боя. Эта бомбежка на пустом месте теперь вызвала у партизан веселое оживление и смех.
— Проворонил, гадюка… Видно, думает, что мы еще там, — сказал Капитон Макареня и, оглянувшись назад, добавил: — Теперь хоть головой об землю.
— Дум копф![5] — не удержался пленный парашютист, которого гнали рядом с колонной.
— Здорово! — засмеялся сосед. Капитона. — Даже пленному не по нутру такая бомбежка.
— Ему, конечно, обидно видеть, как его компаньон ловит ворон, — заметил Макареня. — Если бы бомбы посыпались сейчас на нас, этому дьяволу понравилось бы.
— Да и ему тогда несдобровать бы, — послышался новый голос.
